Том 15. Сестра милосердная - Страница 2

Предчувствие сказало Ире, что вряд ли она сойдется когда-нибудь с этой пустенькой и бессодержательной Нетти. Но, желая сделать приятное Андрею, Ира по-родственному обняла невестку и поцеловала ее в щеку.

— Я очень рада увидеть вас снова, милая Нетти, и помочь вам в воспитании ваших маленьких племянников, — сказала Ира.

— Ну, не знаю, повторите ли вы мне это, когда познакомитесь с "моими маленькими племянниками", — подчеркивая последние слова, отвечала Нетти и, снова обращаясь к мужу, быстро заговорила:

— Вот именно из-за них-то весь сыр-бор и разгорелся! Ты не можешь себе вообразить, Andre, как они вели себя сегодня на уроке!.. Представь. И я ради скуки стала заниматься с этими милыми деточками по научным предметам, и они меня окончательно вывели из себя… так что я даже хотела их высечь.

— Нетти! Нетти! — вырвалось у Андрея.

— Ну, так что же из этого? — задорно возразила Нетти, — ну да, хотела их высечь обоих… Так они были несносны! А эта грубая Дашка налетела на меня как курица-наседка и стала кричать, что часа не останется больше там, где пускают в ход розги… и что она Зинаиде Юрьевне пожалуется на меня, и что здесь притесняют детей, и еще наговорила, что и изверг-то я, и бессердечная, и чуть ли не палач. Словом, довела меня до слез… а сама ушла… и все из-за этих чудесных деточек… — Кстати, пойдем к ним, Ира, я хочу познакомить вас с отчаяннейшею в мире породою маленьких людей, от которых нет никому ни минуты покоя в доме, — заключила Нетти.

Андрей Аркадьевич с укором взглянул на жену. Потом перевел глаза на Иру и снова обратился к Нетти.

— Напрасно ты запугиваешь сестру. Жура и Надя далеко не дурные дети. Правда, их жизнь до сих пор протекала на свободе, о них, в силу некоторых обстоятельств, некому было заботиться, и манеры их, может быть, оставляют желать лучшего, но, в сущности, они — добрые, славные дети, и…

— Добрые? Славные? Нет, мне это нравится! — сердито прервала Нетти. — Нет, милая Ира, я больше слова не скажу об этих прелестных деточках… Вы сами увидите их и поймете, права я или нет. Andre к ним слишком пристрастен. Идем же, идем же к ним!

И, схватив Иру за руку, Нетти потащила ее из гостиной…

Княгиня поспешила за ними.

— Возьмите и меня с собою. И я хочу присутствовать при первом знакомстве Иры с этими ангелочками, — смеясь, закричала она.

Из гостиной, большой комнаты в три окна, со старыми запачканными по углам обоями, обставленной, очевидно, на скорую руку разнокалиберной мебелью, Ира с обеими хозяйками прошла в столовую.

Здесь посреди комнаты стоял неубранный стол с остатками обеда на беспорядочно расставленных тарелках и с корками хлеба, разбросанными на весьма сомнительной чистоты скатерти.

Из столовой все трое вышли в длинный темный коридор. Его дальний конец упирался в лестницу.

— Поднимемся к ним. Детская находится наверху, — предложила Нетти.

По шатким, скрипучим ступеням они поднялись на второй этаж. Три двери таинственно белели в верхнем, тоже совершенно темном переходе.

— Там кабинет папы, — указывая рукою на правую, говорила Нетти, — он пишет свои мемуары о Турецкой войне и любит тишину и уединение; там шкапная и комната для прислуги, — указала она на противоположную стену, — а это ваша обитель!

При их появлении кто-то отпрыгнул от двери. Ира успела разглядеть только необычайно яркую смесь розового с зеленым и голубым. И это розово-зелено-голубое забилось между комодом и рукомойником, находившимся в дальнем углу детской, небольшой комнаты, заставленной тремя кроватями и убогой мебелью.

В этот же миг взгляд Иры встретился с голубыми детскими глазенками.

— Жура, подойди сюда… А где Надя? — спросила Нетти.

Маленький голубоглазый мальчик лет девяти, с длинными локонами, вьющимися по плечам, выступил вперед, прикрывая рукою левое колено.

— А Надя где? Изволь отвечать!

Глаза Нетти сердито сверкнули. Но мальчик, по-видимому, ничуть не боялся гнева своей молоденькой тетки.

— Надя сейчас подойдет, — отвечал он, без тени смущенья разглядывая Иру.

— Вот рекомендую нашего сорвиголову. Его зовут Журой, Евгением. Советую быть с ним построже, да и с его сестрицей тоже. Из рук вон какие они проказники и упрямцы, — слегка подталкивая мальчика к Ире, проговорила княгиня Констанция Ивановна.

Молодая девушка протянула руку ребенку. Тот подал свою, которой только что довольно удачно прикрывал огромную дыру на чулке, как раз на коленке.

— Ах, ты опять разорвал чулок, это возмутительно! — сердито крикнула Нетти и с силой дернув мальчика за руку, так что он пошатнулся, как молодое деревцо под напором ветра, энергично жестикулируя, заговорила:

— Вы не поверите, Ира, сколько с ними забот и хлопот! Все на них горит, прислуга не успевает штопать и чинить за ними. Одних сапог сколько перешивают, если бы вы знали. Никаких сил с ними нет. На них не напасешься. Вот уж, сказать по правде, послал этакую обузу Господь! — Нетти с откровенной злобой поглядывала на мальчика.

Вдруг легкий шорох послышался в углу. Все посмотрели в ту сторону.

— Надя! Зачем ты залезла туда?

Нетти подошла к комоду, протянула руку в отверстие, образовавшееся между ним и умывальником, и извлекла оттуда необычную девочку.

Если бы в наш век были чудеса, Ира приняла бы непременно за чудо зрелище, открывшееся ее глазам: она увидела второго мальчика Журу или вернее точную копию Журы, одетую, однако, довольно своеобразно: длинная, розовая, шелковая, старинного покроя юбка была на ней. Зеленый, в виде кафтана, лиф сидел мешком на хрупких детских плечах, и голубой шарф широко опоясывал узенькую, как у куклы, талию. Пепельные локоны, приподнятые кверху и зачесанные в высокую прическу, увенчивались небольшим дамским чепчиком, какие носили еще наши бабушки во дни свой юности несколько десятков лет тому назад.